Тина Канделаки: Сегодня у меня в гостях звезда сериала «Талисман любви» Татьяна Арнтгольц. Здравствуйте, Татьяна!

Татьяна Арнтгольц: Здравствуйте.

Тина Канделаки: А почему вы удивились, когда я сказала «звезда»?

Татьяна Арнтгольц: Ну не знаю, мне как-то всегда очень странно слышать в свой адрес «звезда»...

Тина Канделаки: Вы по Москве ездите? Вы щиты видите?

Татьяна Арнтгольц: Конечно, я вижу и щиты и...

Тина Канделаки: А кто это там с такими кучеряшками висит?

Татьяна Арнтгольц: Я.

Тина Канделаки: Ну так вы же понимаете, что люди ездят по Москве, видят эти щиты, видят вас, и понимают, что вы - человек месяца, это точно.

Татьяна Арнтгольц: Наверное да, но мне как-то всегда странно слышать это, я начинаю смущаться, стесняться, когда мне говорят – «звезда». Для меня это какой-то другой человек.

Тина Канделаки: Ну, конечно. Сейчас вы мне должны сказать, что «звезда», это Любовь Орлова, и кто такая Татьяна Арнгольц, а я должна вам по идее кивнуть и сказать... а почему нет? Мы же с вами говорим о людях, которые достигли определённых успехов сегодня. Во-первых, вы их не не сегодня достигли. У вас уже были «Простые истины»...

Татьяна Арнтгольц: Ух... да.

Тина Канделаки: В «Простых истинах» вас все любили, все узнавали. Вы вообще такая милашка, очаровашка. Почему нет? Хорошо же, что у нас есть такие люди. Ведь не только Натали Портман может работать в этом мире.

Татьяна Арнтгольц: Спасибо.

Тина Канделаки: Вы - красавица, умница. Почему вы меня так боитесь, я не понимаю.

Татьяна Арнтгольц: Не знаю. Просто я впервые нахожусь на передаче, где у меня в течении такого времени берут интервью. И это с ведущей.

Тина Канделаки: Да ладно, у вас до этого никогда не брали интервью?

Татьяна Арнтгольц: Нет, на телевиденье - нет.

Тина Канделаки: А вам кажется, что телевиденье, это очень серьезно.

Татьяна Арнтгольц: Ну, мы здесь сидим живые, нас снимают.

Тина Канделаки: Вы не можете быть уж такой вот тихоней, потому что из Калининграда с сестрой вместе приехать покорять Москву - это какие-то амбиции надо иметь.

Татьяна Арнтгольц: Когда люди говорят: «Как же так, вы, две маленькие девочки, из под родительского крыла вылетели в огромную Москву, в незнакомый город, где практически никого нет. Как это так?», мне кажется, что нас как-то хранит Бог с сестренкой, потому что очень многие люди говорили – «ой, вы смотрите, москвичи, они там все злые, могут вам чего не то сказать, какие-то люди не те вам попадутся». Вы знаете, мне попадаются только хорошие люди.

Тина Канделаки: Ну, а вы же сейчас тоже москвички, и очень милые, как я посмотрю.

Татьяна Арнтгольц: Нет, всё равно во мне остаётся дух этого приезжего человека.

Тина Канделаки: Значит вам надо больше, чем другим, чем москвичам. Когда у тебя нет квартиры, нет уверенности в завтрашнем дне... Потому что москвич, он всё равно понимает, что даже если его со всех работ выгонят, он придет в свою квартирку, и ни то её не отнимет.

Татьяна Арнтгольц: Ну, может быть, я лукавлю, может быть.

Тина Канделаки: А у вас уже есть?

Татьяна Арнтгольц: Мы сейчас на грани решения этой бытовой проблемы.

Тина Канделаки: Тогда вы меня прекрасно поймете. У вас есть такой момент, что вам нужно много работать, нужно зарабатывать деньги, потому что нет уверенности в завтрашнем дне?

Татьяна Арнтгольц: Нет, я не скажу, что у меня нет уверенности в завтрашнем дне, но, безусловно, я должна работать, сестренка должна работать. В общем-то мы сами сейчас себя обеспечиваем.

Тина Канделаки: Никаких дядек даже нету?

Татьяна Арнтгольц: Никаких дядек нету.

Тина Канделаки: Никто ничего не дарит?

Татьяна Арнтгольц: Ну есть знакомые, друзья, которые дарят... но обычные подарки, на день рождения, или на 8 марта.

Тина Канделаки: Это не считается, вы же понимаете.

Татьяна Арнтгольц: Если вы говорите о каких-то шикарных машинах, квартирах, золоте, брильянтах, то нет.

Тина Канделаки: Кому же дарят? Вам не дарят, вашей сестре не дарят, мне и подавно никто ничего не дарил, и уже вряд ли подарит. Кому же дарят тогда?

Татьяна Арнтгольц: Каким-то другим женщинам... Может быть, у меня это всё впереди. Я ещё подрасту, возмужаю, буду похожа на взрослую такую тетеньку...

Тина Канделаки: А на кого хотите быть похожи? Взрослая тетенька, которой все должны дарить, это кто?

Татьяна Арнтгольц: Наверное, какая-то женщина, вокруг которой...

Тина Канделаки: Нет, нет, нет. Вы мне актрису назовите.

Татьяна Арнтгольц: Актрису? Не хочу быть похожей на актрису. Хочу быть похожей на свою маму.

Тина Канделаки: Нет, вы не на маму. Вот если бы вы были дядька с деньгами, и вот есть какая-то актриса, взрослая, лет тридцати, которая вам нравится, и который вы бы хотели сделать шикарный подарок?

Татьяна Арнтгольц: Мне очень нравится Николь Кидман...

Тина Канделаки: До Николь Кидман, знаете, пока бы вы доехали... А в Москве?

Татьяна Арнтгольц: Вы знаете, у меня всё время меняется привязанность к актрисам в зависимости от того, где я сейчас работаю. В данный момент я снимаюсь в «Талисмане любви», и снимаюсь с роскошными женщинами – с Галиной Польских, Евгенией Симоновой. Они потрясающие женщины.

Тина Канделаки: Надо одну выбрать. Кому бы вы цветы подарили?

Татьяна Арнтгольц: Тогда Евгения Павловна Симонова.

Тина Канделаки: С вашей сестрой вы живёте другой жизнью, нежели с вашей мамой.

Татьяна Арнтгольц: Да, мы ведём другую жизнь, и, более того, мы с сестрой, каждая из нас живет, своей жизнью. И мама, помнится, говорила: «Ой, девочки, я смотрю на вас, и мне становится страшно от того, какие вы дружные. Вы же когда-то должны будете разлучится. У вас же у каждой будет своя семья, свой муж, дети. Как же вы собираетесь? Боже, мне страшно». Я говорю: «Мама, не волнуйся, у нас будет огромный дом, где будет жить Ляля со своим мужем, я со своим мужем, у нас будут дети, они будут дружить, и мы будем всю жизнь вместе». Конечно так не будет, это идеализированный мир.

Тина Канделаки: Было бы круто по-другому. Мне сразу чернухи хочется. Вы в одного и того же влюбились и перессорились из-за него.

Татьяна Арнтгольц: Нет, ни в коем случае.

Тина Канделаки: А если сердце? Сердцу не прикажешь.

Татьяна Арнтгольц: Как-то мне уже задавали такой вопрос, и Оле тоже. Мы с ней обе заняли такую позицию, что мы лучше оставим этого человека..

Тина Канделаки: А почему? Одна другой может уступить.

Татьяна Арнтгольц: Нет, это всё равно будет драматично.

Тина Канделаки: Да этого и быть не может, вы столько работаете, от куда у вас время на личную жизнь, разве что только на площадке.

Татьяна Арнтгольц: Да, так что пока мы не думаем об этом.

Тина Канделаки: Это хорошо, когда сестры близняшки, в кино? Вообще - это удобно или нет? Какие плюсы, какие минусы?

Татьяна Арнтгольц: Я не нахожу сейчас минусов. Минусы были, когда мы приехали поступать в Москву. Когда мы пришли в несколько театральных вузов и нам сказали: «Ой, девочки вы хорошие, но одинаковые актрисы не нужны»

Тина Канделаки: Глупо как-то. А сёстры Кутеповы?

Татьяна Арнтгольц: Это как сойдутся звёзды. Хотя мы пришли в Щепкинское училище и нам руководитель сразу сказал: «Я готов вас взять прямо сейчас. То есть вы будете проходить все туры, но чисто символически. Я вот сделаю пометку, что я вас беру». И вроде он даже говорил, что у них есть планы на нас, какой-то спектакль. Говорили про «Двенадцатую ночь». Но, тем не менее, ничего этого не сбылось.

Тина Канделаки: Но рано или поздно сбудется. Если «Двенадцатая ночь», то вы. Хотя это должно тогда быть на девочек, потому что на мальчиков уже Донован сделал, когда все мальчики играют в «Двенадцатой ночи». А сейчас надо так сделать, чтобы все девочки, чтобы вас позвали.

Татьяна Арнтгольц: Я думаю, что это ещё впереди. Просто мы бы очень хотели с ней поработать вместе либо в каком-то фильме, либо в каком-то спектакле.

Тина Канделаки: А на «Талисман» вы обе пробовались?

Татьяна Арнтгольц: Нет, только я.

Тина Канделаки: А почему?

Татьяна Арнтгольц: Это, опять-таки говорит о том, что мы становимся разными, и это хорошо.

Тина Канделаки: Вы так договорились, чтобы не приходить на одну и ту же роль?

Татьяна Арнтгольц: Нет.

Тина Канделаки: А ходите на одни и те же роли?

Татьяна Арнтгольц: Ходим, но очень против того, чтобы ходить одновременно. Нас начинают сравнивать, а я знаю, что мы абсолютно разные.

Тина Канделаки: Всё равно, кто-то из вас уже чуть-чуть более профессионален, кто-то - менее. У кого-то всё впереди, может, даже больше повезёт.

Татьяна Арнтгольц: Я не скажу, что чуть-чуть профессиональнее.

Тина Канделаки: А кто симпатичнее, на ваш взгляд?

Татьяна Арнтгольц: Мы обе симпатичные.

Тина Канделаки: Вы на «Талисман любви» большие надежды возлагаете?

Татьяна Арнтгольц: Конечно. Зачем работать, если ты заранее думаешь, что это будет плохо?

Тина Канделаки: Но это сейчас ваш самый большой шанс в творческой жизни за период с момента вашего приезда в Москву и некой идентификации в профессии?

Татьяна Арнтгольц: Нет... Это большой шанс, но, я надеюсь, не самый главный. То есть я надеюсь, что мои главные победы впереди. Это, безусловно, большой шаг, большая ступень, потому что у меня ещё не было такой большой роли, в таком глобальной проекте, это важный период в моей жизни. Говорят, что в 24 года у человека происходит какой-то перевертыш, мне недавно исполнилось двадцать три - 18 марта. Значит, наверное, надо ждать.

Тина Канделаки: Знаете, почему так говорят? Потому что в 17 тебе уже кажутся определенные вещи, а в двадцать четыре понимаешь, что всё не так, как тебе казалось в 17. Юношеский максимализм уходит. Назовите мне три вещи, которые явно нет так, как казалось в семнадцать.

Татьяна Арнтгольц: Отношение к родителям...

Тина Канделаки: Они намного важнее, чем казалось раньше?

Татьяна Арнтгольц: Да. И это сразу ощутилось, когда мы уехали от них. Вот если бы каждый ребёнок в жизни имел возможность отдалиться от родителей, это было бы очень здорово. Потому что ты начинаешь настолько по-другому ценить маму, папу, бабушку, брата старшего, сестренку, которые находятся далеко от тебя, нежели когда они всё время близко. Это первое. Потом, безусловно, отношение к своему бытовому состоянию. Я понимаю, что мне нужно быть уверенной в завтрашнем дне. Потому что, кроме самой, меня никто не сможет обеспечить, одеть, обуть...

Тина Канделаки: Это потому, что вы так хотите. С вашими-то глазами, с вашими внешними данными, я думаю, желающих нашлось бы много, вы же понимаете.

Татьяна Арнтгольц: Я так не хочу. Я не принимаю позицию, что нужно использовать свои глаза, очаровывать мужчин, и пусть они мне дарят квартиру, машину, то-то, то-то. Нет, мне это не подходит. И третья вещь, это, наверное, любовь. Раньше, когда я была совсем семнадцатилетней, это были, конечно, мечты о принце, который будет носить тебя на руках, дарить каждый день подарки, цветы. Сейчас у меня несколько иной взгляд. Мне хочется, чтобы рядом был человек, который обо мне будет заботиться прежде всего в бытовом плане.

Тина Канделаки: Посуду мыть?

Татьяна Арнтгольц: Нет. У которого будут золотые руки, как у моего папы. За которым я буду себя чувствовать как за каменной стеной, который всегда будет готов встретить меня в каком-то тёмном переулке. Когда я позвоню и скажу: «Милый, мне так страшно, я не помню дорогу, и темно». И он скажет: «Я сейчас приеду за тобой».

Тина Канделаки: Слушайте, такого мужчину описали, спасибо вам большое. Знаете, что я подумала. Может, маму стоит, когда вы квартиру купите, на чуть-чуть привезти, пока вы такого мужчину найдете, потому что, в принципе, всё это может сделать мама, по большому счёту.

Татьяна Арнтгольц: Конечно мама будет с нами, но там у них две собачки маленькие, она не может их там оставить...

Тина Канделаки: А с собаками приехать? Или в квартире не поместятся, или собаки приехать не смогут?

Татьяна Арнтгольц: Тогда бабушка без них не сможет там.

Тина Канделаки: Вас же двое. В принципе, если вы будете очень активно работать, то можно будет перевезти всех. Есть такая задача?

Татьяна Арнтгольц: Дай Бог. Я очень на это надеюсь.

Тина Канделаки: Спасибо вам огромное.

Татьяна Арнтгольц: Спасибо. Очень приятно с вами общаться.